Честь Воина [CИ] - Вита Алая

Каково же было его удивление, когда, раздевшись и сложив вещи на кустарник, он направился в воду, и вдруг из-за зарослей камыша ему навстречу выплыла напарница! Купалась она не в рубашке, как Петра с Эльбой, а в чём мать родила, и несмотря на это, нимало не смущаясь, пошла вылазить на берег по направлению к нему.

Оторопевший Наречённый мог только вбирать глазами воистину роскошное зрелище её фигуры. Берег был скользким от мокрой травы, так что он машинально подал девушке руку. Та воспользовалась любезностью, глядя прямо ему в глаза, и немного задержала свою ладонь в его. Это навело Кледа на мысль, что Петра была права, и сейчас самое время выяснить, не «самочка» ли перед ним. А то напридумывал себе бог весть что… Как тогда, с Нинэ.

Алина пошла к своим вещам, которые оказались сложены на поваленном бревне, спрятавшемся в кустах по другую сторону полянки, с которой они заходили вводу. Клед последовал за ней, как привязанный, и положил ладонь на бедро, когда она наклонилась.

Рука тут же оказалась жёстко отбита, а по лицу ему прилетела обжигающая пощёчина от мгновенно развернувшейся девицы. Лицо её было искажено яростью:

— Да что ж с вами всеми такое? — воскликнула она и разразилась тирадой на неизвестном языке. Впрочем, перевода не требовалось — и так понятно, что это отборные ругательства.

От удара мысли в голове Кледа как-то разом перевернулись с головы на ноги. Стало ясно, как божий день, что ошиблась в этом случае Отступница Похоти, предсказуемо судящая по себе, а не он! Щёки его вспыхнули от стыда при осознании, что, желая защитить и так обиженную жизнью дикарку, он сделал ровно обратное.

— Прости! Прости! — сказал он. — Я думал, ты со мной заигрываешь…

— И что тогда? С баронессой не заладилось, надо срочно другую дырку найти? — её злые слова больно били куда-то в грудь. — Ты всеядный что ли?

Теперь уже Клед начал злиться, хотя крыть, по большому счёту было нечем. Со стороны, вероятно, всё выглядело именно так. Да собственно, этому их и учили в Ладонях Смерти, точнее, в Красном доме — бери любую… Но он вдруг вспомнил напрочь забытое обещание, которое давал Абель про свою юношескую мечту о любви. Конечно, тогда, в своих представлениях он был по-прежнему барном. Но ведь эта «дикарка» по рождению тоже баронесса. И останься каждый из них на своих местах, разве так бы он стал ухаживать за девушкой? Конечно же нет! Он вдруг понял причину всех презрительных взглядов Алины. Вёл ведь себя, как неотёсанный мужик! Потому что его так приучили, и он ни разу с тех пор не подвергал пересмотру свои привычки.

Он хотел попросить прощения по этикету знати, опустившись на колено, но разъярённая Алина уже скрылась за кустами. Чёрт, надо же так опозориться! С горя он бросился в воду и поплыл.

Чуть позже, успокоившись за заплетанием косы и стиркой вещей, Наречённый всё же подошёл к напарнице, улучив момент, когда все были чем-то заняты. Преклонять колено, конечно, не стал, но сказал со всей возможной серьёзностью:

— Прости меня, пожалуйста. Моему поведению нет оправданий. Меньше всего я желал выказать неуважение, наоборот…

Алина досадливо отмахнулась:

— Никак не могу привыкнуть, что у вас нет ничего святого.

— В смысле? — опешил Клед.

— У нартов во время ночёвки в походе или купания приставания — табу. Все моются голыми скопом и никого не стесняются, не боятся. А здесь я постоянно сталкиваюсь с тем, что надо стыдиться своей наготы. Иначе тебя заподозрят в распутстве.

Клед испытал облегчение от этих пояснений. Нет, она не звучала ни как «самочка», ни как «дива», а определённо как товарищ по оружию, просто с очень большой грудью…

— Нет-нет, что ты. Такого тела не стоит стыдиться… — язык молол какую-то чушь, заставляя его снова краснеть. — Чёрт, я не это хотел сказать. Я тебя уважаю, как… напарника. Просто… — он замолчал, запутавшись — не знал, как пояснить.

— Ладно, забыли, — она поспешила за Петрой, которая направилась к костру ужинать.

А Клед остался с чувством досады, что так и не дал понять, как относится к ней. Хотя… понять бы это ещё самому! Совершенно необычное существо женского пола.

* * *

Аина злилась на себя и на этого парня. На себя за то, что нафантазировала себе бог весть что. Разве мало у неё было поводов убедиться, что мужчине от женщины нужно только одно? А на него, потому что… А чёрт его знает почему! Наверное, всё-таки сама виновата. Эти его серые глаза такие необычные… Когда она в них смотрит, ей всё время кажется, что он другой, какой-то не такой, как все. Но ведь поведение это опровергает? Опровергает. Ну и чёрт с ним.

В конце концов, её дело сейчас — следить за тропой и довести проклятую баронессу до нового дома в целости. Потом забрать Меч и, возможно, всё-таки отправиться к тётке в попытке восстановить титул и владения. Так она хотя бы станет сама себе головой.

И не нужны ей никакие мужчины! Морена ведь предводительствовала над целым племенем, не имея за спиной никого. Конечно, среди нартов между мужчинами и женщинами было меньше условностей. Но Петра вон тоже собирается управлять провинцией, и пока нет сомнений, что у неё это получится. Да, приказывать, как отец или Гарет, Аина не сможет, но, понаблюдав за баронессой, вроде бы поняла, каким образом та добивается своего — через отношение. Так же, как и Морена. Хотелось, конечно, чтобы было с кем поговорить начистоту и на кого положиться, как с тем же Бреном, но… Видимо, такая удача нечасто бывает. Если посчитать от Таши, то примерно раз в семь лет. А значит, надо ещё потерпеть, и возможно, когда-нибудь в жизни ещё повезёт найти настоящего соратника.

Сейчас же в виду показалась Трёхглавая гора и надо повысить бдительность, потому что Селвидом остался позади, и теперь в любой момент можно ожидать нападения людей князя.

Неспокойно ей было, ой неспокойно — целый день, пока они по широкой дуге огибали холмы, следуя Тропой Войны. Та привела на открытую местность, где, судя по рельефу, должна была окончательно свернуть на восток, к той рощице в ложбине впереди.

Однако Аине мерещилась опасность сзади. Она оставила проверку пути разведчикам Рамона и сказала замыкающим, что отстанет, чтобы кое-что проверить. Они предложили отправить кого-то с ней, но ведь наёмники не умели скрывать своего присутствия так, как она, и если они